...

[kassya]

И почему я не верю своим предчувствиям, когда они восстают против моих желаний?



Мне надо было бежать без оглядки, как только я увидел его, в сопровождении родителей. Он был такой необычный, без привычной манеры держаться небрежно и так же небрежно одеваться. Нас просто свели лицом к лицу. Так положено по протоколу. Светская беседа. Обязательная полуулыбка. Наклон, поворот головы. Ничего не значащая беседа о погоде, новостях политики. Все так дипломатично, не придерешься.



Но какой же клубок желаний закрутился у меня внутри, когда я заметил пристальный совершенно не вписывающийся в светский протокол взгляд самых желанных для меня глаз на свете. Наверно я мог бы проявить силу воли и не поддаться на эту провокацию, мог, но не хотел.



Я никогда больше не позволял себе так терять голову, чтоб разом отказывали тормоза, и мне было плевать, какой ценой я оплачу все это безумие.



«Это все не по настоящему. Мы просто получаем удовольствие. Не больше. Нет никаких обязательств» - шептал он, впиваясь зубами мне в шею. «Конечно, никаких» -отвечал я, в блаженстве зарывая глаза. Я уговаривал себя, что это на самом деле так, а фактически неумолимо подталкивал к собственному сокрушительному падению.



Наши встречи были нечасты, но томительное ожидание мы компенсировали безумным накалом страстей.



Моя квартирка быстро стала обитаемой и я не чувствовал уже в ней безнадежную пустоту, которая действовала на меня угнетающе, когда я в нее переехал.



У него была мечта. Самая настоящая. Летать. Он строил феерические планы на будущее, делая ставку на летательные аппараты. Он с таким упоением рассказывал о них, что мне казалось, что ничего для него больше не существовало в такие моменты. Он ужасно злился, когда натыкался на мой скепсис, хотя я говорил вполне разумные вещи с позиции экономического обоснования. Порой он взрывался и хлопал дверью. И я не понимал, как терпели его выходки девушки, мне же приходилось не раз идти на уступки и на что-то закрывать глаза. Мы были на столько разные по темпераменту и мировоззрению, что я, в конце концов, смирился с тем, что нас связывает только секс.



Иногда он пропадал вовсе. Без объяснений причин. И вот тогда я уже откровенно бил себя по рукам, чтоб не схватиться за телефон и не броситься на поиски с криками «ты где?» «Нас ничто не связывает» стало уже мантрой и повторялось в те минуты, когда мне казалось, что в моем сердце есть немного больше чувств, чем того требуют наши отношения. И мы молчали. Пока он не объявлялся сам. С какой-нибудь идеей, которая опять же разбивалась о мое спокойное объяснение на счет ее несбыточности.



Конечно, я понимал, что все это мимолетно и ни к чему не ведет, и мне хотелось от этого получить все что можно, по максимуму.



Как я уже говорил, все закончилось банально...



Мой отец, каким бы тираном не представлялся окружающим, был неплохим человеком и многому меня научил, быть может, не совсем хм....гуманными способами. Например, никогда не лгать, если ты знаешь, что собеседник может быть прекрасно осведомлен о том, что ты лжешь. Это лишает тебя доверия, которое потом очень трудно вернуть. А если ты лжешь человеку к тебе неравнодушному, то несложно представить что творится у него в душе.



А я был прекрасно обо всем осведомлен. Не потому что не доверял, а потому что был любопытен.



И эти глаза мне лгали и эти губы, с легкостью произносили слова неправды. А в голове у меня крутилась одна мысль: за что? И кровь моя, вскипая, сжигала вены.



Я смотрел на него, впадая в какое-то оцепенение, которые многие принимают за холодное отчуждение и равнодушие. Просто у меня был эмоциональный предел, за которым наступало бесчувствие.



Я был холоден? Нет, я был слишком горяч, чтоб бурно реагировать. После того как мы довольно прохладно расстались, я перестал с кем-либо разговаривать.