***
Слава Плантагенетов в Оксфорде свалилась на Оуэна неожиданно.
читать дальшеОн уже отучился в университете два семестра, счастливо избежав членства во всевозможных дурацких клубах, куда его заманивали едва ли не ежедневно. Он проигнорировал пафосный клуб «Зеленая трость» переживающий не самые лучшие свои времена и братство «Последователей Аристотеля», куда его настойчиво звала Аманда. Чтоб и дальше никто не пытался заполучить его к себе, он вступил в команду гребцов и всегда ссылался на занятость и тренировки.
Конечно, Оуэн слышал о клубе «Смокинги и вилки» и прекрасно знал, кто из многочисленных братьев являлся основателем этого братства заносчивых засранцев. Но старательно делал вид, что это его нисколько не касается, а Ричард и Джеффри ему всего лишь однофамильцы.
Оуэн не без основания считал «Смокинги и вилки» бесполезным сборищем напыщенных идиотов, которые считали себя кем-то исключительным.
Появление перед студентами Энтони Кародайна, будущего 21-го графа Клиффора, который на тот момент уже два года был председателем клуба, всегда было похоже на шоу абсурда. Отпрыски знатных родов на глазах превращались в подобие стада баранов, блеющих перед пастухом и его верными псами. Оуэн всегда удивлялся этим метаморфозам и не понимал всей природы воздействия Энтони на учащихся Баллиол.
Даже Стэнли, друг Оуэна, мечтал вступить в клуб, как только ему исполниться восемнадцать. Он, не переставая агитировал поступить так же и пел дифирамбы Энтони.
Оуэн закатывал глаза и клялся, что никогда не пополнит ряды аристократических придурков, даже если его решение поставит под удар репутацию королевского дома.
Впрочем, он догадывался о причинах популярности клуба. Его члены были на особом положении: им благоволили преподаватели, на их далеко не безвинные забавы закрывал глаза сам ректор, считая «Смокинги и вилки» гордостью университета, как если бы клуб имел вековые традиции, а не был создан всего несколько лет назад. Все это возводило членов клуба в ранг неприкасаемых, касты студентов, которым все сходило с рук.
За год учебы Оуэн был свидетелем массы неприятных происшествий, устраиваемых клубом, и о скольких он еще не знал.
Его они не трогали и как-то очень умело обходили стороной. Ровно до того момента, когда объектом издевательств и насмешек клуба не был избран Стэнли. Этого Оуэн допустить не мог.
Стоило ему вступиться за Стэна, как его собственная неприкасаемость была аннулирована, а Энтони и компания избрали новую жертву для насмешек, только теперь они стали еще изощренней и тоньше. Казалось, что Энтони ничто так не доставляло удовольствие, как отыгрываться на второкурснике королевских кровей. Он словно оттачивал на Оуэне филигранное мастерство издевки, на радость своим неизменным спутникам.
Как бы тот не сопротивлялся, как бы не готовился к очередной встрече, в итоге он всегда чувствовал себя обманутым и пристыженным. И это его злило. Энтони всегда был на шаг впереди и выходил из стычки едва ли не под аплодисменты зрителей, которые как будто специально собирались именно там, где эти стычки происходили.
Стэнли вместо благодарности ругал Оуэна и стращал, что из-за одной глупой выходки тот будет страдать до самого выпуска Энтони из университета.
Оуэн тоже иногда так думал, но не бежать же жаловаться матери или братьям, которым его проблемы уж точно были непонятны и далеки. Да к тому же, признавать себя побежденным не позволяло уязвленное самолюбие Плантагенетов.
Все изменилось, когда Оуэну исполнилось восемнадцать.
Дни рождения он свои ненавидел. В детстве, казалось, что мать специально родила его, когда никто ни о чем не думает, кроме рождественских подарков, а друзья разъезжаются по домам на каникулы.
Его день рождения всегда отходил на задний план, и если не всеобщее ожидание Рождества затмевало его, то обязательно какие-нибудь иные события, кои мать любила всегда приурочить к этому празднику.
Ему дарили земли или титулы, иногда и то и другое, но в течение года все это претерпевало изменения и от подарка, по сути, оставался пшик. Лишь однажды Оуэну подарили пони, но так как после каникул, он отбывал в Итон, насладиться владением ему так и не удалось, он вырос раньше, чем снова попал в Баллморал.
Ничего хорошего не сулило ему и восемнадцатилетие.
После новогодних праздников, не в силах оставаться дальше со своей семьей, Оуэн вернулся в Оксфорд.
Холодный, пронзительный ветер разогнал всех жителей по домам, студенты университета по большей части разъехались и все еще не вернулись с каникул, поэтому городок был непривычно тихим. На кампусе осталось жить трое студентов, по каким-то своим причинам не желающих покидать пределы Оксфорда, и Оуэн почувствовал себя, наконец то, комфортно.
Он с утра до ночи читал, ходил в «Белый кролик» или «Королевскую руку», писал письма Стэну и Аманде, в общем, жил той жизнью, которая его вполне устраивала, о которой он всегда мечтал.
Иногда к его походам в паб присоединялся сосед по кампусу – Лайонел. Оуэн, к стыду своему, ни разу не замечал его за полтора года учебы и проживания под одной крышей. Парень оказался интересным собеседником с лейбористскими тараканами в голове, которые вылезали только, когда хозяин позволял себе немного лишнего. Возможно, именно из-за таких студентов Баллиол считался колледжем с левым уклоном. Политика была Оуэну чужда, поэтому он предпочитал обсуждать с Лайонелом Аристотеля или английских романтиков. На Байрона Лайонел переключался автоматически, заказывая Сейнт Питерс Стаут, безосновательно утверждая, что это было любимым сортом пива поэта. Оуэн не спорил, должны же у людей быть убеждения, пусть и выдуманные от начала и до конца.
Неожиданно во время каникул к их компании присоединился человек, которого Оуэн меньше всего готов был увидеть.
Лайонел уже успел сесть на своего любимого конька и полчаса вещал о путешествии Байорна по Италии, когда на пороге «Королевской руки» появился Энтони.
Похоже, что присутствующие узнали посетителя и несколько сбавили тон, разговаривая друг с другом. Кто-то и вовсе замолчал.
В дверях ресторанчика стоял Энтони Кародайн собственной персоной. Он был в дорогом кашемировом пальто и, заложив под мышку какую-то на вид увесистую книгу, медленно стягивал с холеных рук перчатки.
Оуэн невольно окинул взглядом свою довольно простую одежду и смутился.
Вообще то, Оуэн даже гордился, тем, что может покупать себе вещи самостоятельно, поэтому очень часто приобретал практичную, удобную и не бросающуюся в глаза одежду. Какой смысл подчеркивать свой статус, от которого мечтаешь избавиться? Одеваясь просто, без претензий Оуэн играл в выдуманного Сирила, которого все воспринимали на равных. Но Энтони своими выходками и постоянными издевательствами вынуждал Оуэна наоборот выпячивать свое происхождение, которое ну никак не вязалось с образом обычного парня и непритязательным гардеробом. Отчего порой Оуэн в глазах окружающих казался нелепым.
После очередной стычки случившейся еще до его дня рождения, он твердо решил игнорировать Энтони, не давать поводов для насмешек и ничего не придумал оригинальней, чем перестать вообще, обращать внимания на предмет раздражения. Но тут эта мутная волна неприязни снова всколыхнулась у груди.
Энтони огляделся, проигнорировал администратора и направился к столику, где ужинали Оуэн и Лайонел. Спутник Оуэна вжал голову в плечи и убрал руки со стола, словно Энтони шел отчитывать его за плохое поведение во время приема пищи.
Но Энтони, казалось, Лайонела вовсе не заметил, как будто тот был пустым местом. Он уселся на свободный стул, положил перед собой книгу, обтянутую кожей и уставился на Оуэна каким-то новым оценивающим взглядом.
Официант, едва появившись за его спиной, и рта не успел открыть.
- Джин с тоником, – Энтони вопросительно изогнул бровь все так же пристально глядя на Оуэна.
- Спасибо, нет.
Оуэна распирало любопытство настолько сильное, что он еле сдерживался, чтоб не спросить каким ветром в середине каникул Энтони занесло в Оксфорд, и что он забыл за их столиком. Но уткнулся в тарелку и старательно ковырялся в луковых кольцах, делая вид, что ничему не удивляется.
Молчание продлилось до того момента, как перед Энтони поставили запотевший бокальчик с джином. Лайонел как-то резко подскочил и, пробормотав извинения, положил на стол причитающиеся за ужин деньги. Оуэн растерянно смотрел на собирающегося уходить приятеля и ничего не мог придумать, чтоб остановить его. Ретировавшись Лайонел оставил Оуэна и с Энтони наедине, и тут стало понятно, что обоюдное молчание несколько подзатянулось.
- Странно тебя тут видеть…
- Я по делу, – перебил его Энтони и откинул назад длинную челку.
- Не понимаю, какие могут быть у меня с тобой дела, – пожал плечами Оуэн, показывая всем видом, что нисколько не заинтригован началом разговора.
- И все же. – Энтони решительно подвинул принесенный фолиант в сторону Оуэна. И тот немного поколебавшись открыл его на первой странице.
-Устав «Смокингов и вилок»?! – воскликнул он изумленно.
- Если ты намерен раструбить об этом на весь паб, то я не напрасно был о тебе невысокого мнения, – поджал губы Энтони, оглядывая посетителей, не привлёк ли их столик излишнее внимание.
- Тогда зачем ты его сюда принес?
- У нас с тобой безвыходное положение.
- У «нас»??? - еще больше изумился Оуэн.
- Я надеюсь, чтение Устава несколько прояснит ситуацию, - видно было, что Энтони не до веселья, - Не совсем же ты безнадежен. А я пока закажу себе что-нибудь более основательное, чем джин.
Спустя полчаса, во время которых Энтони подали фирменное блюдо и он успел уже расправиться с половиной, Оуэн наконец то вышел из раздумий.
- С одной стороны я ничему не удивлен. Зная, как мои братья любят друг друга, сложно представить, что Ричард добровольно что-то уступит Джеффри. – Оуэн снял очки и потер пальцами переносицу, словно разгонял подкравшуюся головную боль. – Ведь Джеффри не был председателем?
- Нет. – отозвался Энтони. – а с другой?...
- С другой - я не понимаю, что тебе нужно от меня?
- Что, правда? – Энтони раздраженно скомкал салфетку. – Тебе исполнилось 18? По уставу теперь ты Председатель клуба. «Каждый член королевской фамилии, достигший восемнадцатилетнего возраста, обязан взять бразды правления клубом в свои руки»
- Я это читал, да…. – отмахнулся Оуэн. – Но я не хочу! Я ни за что не вступлю в клуб индюков и засранцев, даже если основателями были мои братья.
- Тогда клуб закроют!
- И?
- Поверь, тебе не захочется знать о последствиях.
С Энтони слетела вся его спесь и сошла на нет ненавистная Оуэну манера при разговоре растягивать слова. Видно было, что он нервничает гораздо сильней, чем показывает.
- Это станет крахом для моей семьи и возможно, для руководства Баллиола. Ты думаешь, что кучка засранцев, как ты выразился, всего лишь пшик? Быть может, все это было игрой и недоразумением в тот момент, когда твоему брату пришла эта идея, но сейчас клуб это несколько иное. Надеюсь, ты помнишь падение семьи С***? Это результат угасания «Зеленой трости», твой братец Ричард забил последний гвоздь в гроб этого семейства.
@темы:
Р+Дж,
сюжеты,
задумки